Что может быть подписано в Минске
9 февраля в Берлине прошли переговоры представителей МИД России, Германии, Франции и Украины. От их успешности будет во многом зависеть сам факт проведения минских саммитов 10 и 11 февраля.
По сути, это техническая встреча, на которой стороны вырабатывают детали будущего минского протокола. Ее важность и сложность трудно переоценить — чиновникам необходимо найти такие формулы, которые: а) одновременно устроят Москву и Киев (чьи позиции в некоторых вопросах различаются диаметрально); б) не будут особо противоречить интересам Вашингтона, незримо присутствующего на переговорах; в) обеспечат гарантии выполнения всеми сторонами взятых на себя обязательств; г) вовлекут Москву в дело экономического спасения Украины.
Если сторонам удастся согласовать все детали, то следующие два саммита в Минске (в рамках т. н. «минского» и «нормандского» форматов) будут лишь формальной встречей, на которой стороны поставят свои автографы под документами. Если же чиновникам не удастся прийти к компромиссу, то последующие саммиты могут и не состояться, или, по крайней мере, будут отложены на неопределенный срок (министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер такой возможности не исключил). А это значит новый виток эскалации конфликта в Донбассе, что не нужно ни России, ни ЕС, ни Украине. Теоретически, конечно, Владимир Путин, Ангела Меркель, Франсуа Олланд и Петр Порошенко могут все-таки провести встречу и попробовать лично решить последние противоречия, однако это маловероятно, поскольку провал подобного саммита может стать серьезным ударом по репутации лидеров России и ЕС (Порошенко-то как раз наоборот может позиционировать себя как защитника украинских интересов).
На момент сдачи текста в печать итоги берлинских переговоров еще не были опубликованы. Более того, не было уверенности в том, что их вообще опубликуют. Вероятнее всего, окончательное согласование деталей продлится вплоть до первой встречи в Минске 10 февраля (между Украиной и ополченцами при посредничестве ОБСЕ и России). И уже исходя из подписанного документа можно будет понять, о чем именно договорились в Берлине 9 февраля и что будут подписывать 11 февраля.
Пока же можно делать выводы на основе вбросов или утечек. Так, одним из ключевых спорных моментов является вопрос о федерализации. А точнее об ее имплементации. Петр Порошенко предварительно согласился на общенациональный референдум, однако понятно, что на нынешнем информационном фоне он будет бесполезен. Москве нужно обеспечить вариант, при котором эта федерализация будет принята без референдума или голосования Рады. Если же это не будет достигнуто, если стороны согласятся на референдум, то это продемонстрирует недолговечность данного соглашения. Провал референдума приведет к новому всплеску насилия, уже весной.
Именно поэтому важнейшим является и другой вопрос — о контроле границы между самопровозглашенными республиками и Россией. Киев требует вернуть туда украинских пограничников, тогда как ополченцы при поддержке Москвы предсказуемо возражают. Для ДНР и ЛНР это — дорога жизни, без которой они в случае возобновления конфликта могут проиграть. Кроме того, все уже увидели, как Киев может блокировать доставку гуманитарной помощи республикам через контроль над этой границей. Поэтому (если принять за данность что Путин отверг все ультиматумы) по всей видимости либо граница остается за ополченцами, либо будет достигнута договоренность о формальном контроле (то есть украинские погранцы будут сидеть по своим будкам на КПП, как они делают сейчас), либо будет введен какой-то режим контроля третьими силами, например, ОБСЕ.
Последний вариант вполне вероятен, однако в этом случае Россия должна получить жесткие гарантии ненападения Украины на ополченцев. Например, размещение на линии соприкосновения миротворцев. Проблема в том, что, по словам постпреда России при ООН Виталия Чуркина, вариант с миротворцами «требует политического решения, и на сегодня мне не очевидно, что такой вариант обсуждается и вписывается в ту логику, вокруг которой строится сейчас работа по подготовке минской встречи». А без миротворцев, с учетом скептического отношения экспертов к жизнеспособности соглашения, а также увеличения обнищавшей Украиной в несколько раз оборонного заказа на следующий год, такие гарантии дать будет непросто. Но возможно, если ЕС проявит достаточно политической воли.
Конечно, теоретически проявлением этой воли можно считать весьма неприятный для Порошенко «слив» данных немецкой разведки в тамошние СМИ. Согласно этим данным, общее число жертв в ходе года гражданской войны оценивается в 50 тысяч человек (сам Порошенко говорит о том, что погибло 1200 военных и 5400 мирных жителей; подробнее об этом см. здесь), тем самым давая понять, что речь идет не об АТО, а о настоящей гражданской войне, в которой есть место и регулярным обстрелам украинской артиллерией городов Донбасса. Однако куда больше сил ЕС тратит не столько на политическую волю, сколько желание повлиять на позицию России через нагнетание ситуации и угрозы за непослушание. Так, после встречи Ангелы Меркель и Барака Обамы было объявлено о их договоренности не снимать санкции с Москвы до тех пор, пока Кремль не отойдет от занимаемой ныне позиции. «Политическая и экономическая изоляция России будет усиливаться, если Россия не изменит свой нынешний курс», — заявил Обама. Кроме того, Европа приняла решение отложить введение новых персональных санкций против чиновников России и лидеров ополченцев до 16 февраля. Причем, по словам отличающегося особо трепетным отношением к Москве польского министра иностранных дел Гжегожа Схетыны, сделано это было по просьбе Украины. «Украинцы считают, что такой жест облегчит попытки переговоров и, возможно, создаст новый шанс», — пояснил министр.
Между тем, решение отложить вступление в действие санкций сложно рассматривать как эффективный инструмент давления на Москву. Причин этому как минимум несколько. Во-первых, речь идет о сравнительно безвредных ограничительных мерах — от того, что кто-то еще из окружения Захарченко или Путина потеряет возможность жить на Западе и иметь там счета, Россия особо не пострадает. Во-вторых, даже если Россия пойдет на компромисс, то это не будет означать отказ ЕС от санкций, что Европа уже доказала вводом новых ограничений против России после заключения минских соглашений осенью прошлого года. Министр Схетына подтверждает эту теорию, говоря о том, что речь идет именно об отсрочке даты введения санкций, а не о возможном пересмотре решения о них. В этой ситуации Москве нет никакого резона идти на какие-то компромиссы ради того, чтобы чиновники еще недельку могли съездить в Европу.
В свою очередь, инструменты давления России выглядят несколько более реальными и весомыми. Так, 9 февраля ополченцы окончательно прикрыли крышку «Дебальцевского котла», взяв поселок Логвиново и перерезав трассу, по которой шло снабжение окруженной группировки. На момент сдачи статьи попытки украинского командования восстановить контроль над трассой успехом не увенчались. Если «котел» удастся удерживать закрытым до 11 февраля, то России будет гораздо проще продавить как установление новой линии разграничения сторон на Донбассе, так и решать вопрос о границах. Поскольку ликвидация дебальцевского котла вызовет не только прорыв фронта но и серьезнейшие политические последствия для Порошенко, его возможность продвигать свои интересы будет очень сильно ограничена.
Следите за последними событиями в нашей Twitter-трансляции.
